Демократическая повестка мобилизует молодежь для борьбы за изменения, большинство же левых старается закрыть глаза на это и проигнорировать запросы неудобных несогласованных митингов за их «мелкобуржуазность», акцентируясь больше на социальной политике и полезных, но совершенно не двигающих нас к революции, вещах.
Единственный удобоваримый вариант данных партий и ответ об истинной демократии стоит либо в «прямой демократии», либо в «диктатуре пролетариата». И я ничего не имею против этих терминов. Они исчерпывающи для закрытой левой среды. Тут меня не устраивает другое. Нам нужно не только втягивать новых людей в эту среду, но и выходить за её пределы, показывая себя на публике, даже той, в которую хочется презрительно плюнуть.
И тут есть несколько вариантов:
- Либо подвести смыслы устоявшихся терминов под мейнстрим, энтрироваться (или обратный вариант, когда мейнстрим подводиться под термины)
2. Либо сменить флаг, подвести смысл под другой термин, термин без истории. Захватить его и сделать своим.
Первый вариант, к большому сожалению, для нас маловероятен. У нас недостаточно ресурсов, чтобы навязать непопулярный термин, хотя бы протестному меньшинству. Задачу усложняет и подача этих терминов.
Но сначала небольшая история. Во время пенсионных протестов «Дождь» освещал одну забавную, но одиозную акцию, где выступал как Кагарлицкий, так и Чаплин с Удальцовым. Но интересно больше не это, некоторое эфирное время выпало представительнице РРП. И я выпал в осадок за этот десяток секунд. До меня дошло осознание того, насколько кондово звучат «буржуй», «диктатура пролетариата» и другие термины прямиком из советской энциклопедии в эфире буржуазного телеканала.
Как говорил Брехт:
«Тот, кто борется за коммунизм, должен уметь вести борьбу и прекращать её, уметь говорить правду и умалчивать о ней, верно служить и отказываться от службы, выполнять и нарушать обещания, не сворачивать с опасного пути и избегать риска, быть известным и держаться в тени.»
Современные коммунисты не могут умалчивать там, где это необходимо и рубят старый, добрый марксистский, когда надо замаскироваться, добавить эзопова языка, чтобы спровоцировать и привлечь. Тут мы и подбираемся к диктатуре.
«Диктатура Пролетариата» имеет сразу несколько проблем:
- Амбивалентность (двойственность) термина — на мой взгляд, это первейшая проблема. Человек цепляется за негатив и, в конкретном случае, необходимо было бы отказаться от слова «диктатура» в угоду «демократии для пролетариата» или «пролетарского демократизма». Но.
2. Пролетариат — незнакомый обывателю термин, а если и знакомый, то отталкивающий за свой академизм и левый снобизм. Мы должны говорить на языке большинства, а не на языке коммунистических съездов. Рабочий или человек труда? В любом случае, у нас нет времени долго и кропотливо разъяснять, что есть конкретная диктатура, а что есть конкретный пролетариат. (На второй ответ мы можем либо вообще не иметь ответа, либо иметь некорректный.)
С другой стороны у нас есть лозунг о «Прямой Демократии».
Чем же он не угодил?
Если отойти от того, что необходимо разъяснять, чем современные демократии отличаются от прямых и, на самом деле, нежелании заниматься демократией, а просто делегировать эти функции на специалиста, то это неплохой лозунг, но он ставит вопрос об использовании слова «демократия» вообще.
Когда его первый аналог лишен этой проблемы и борется в рамках «диктатур» (что, на самом деле, тоже проблема), то «демократия» должна бороться в рамках ее альтернатив. Это можно делать и даже делать эффективно, но, к сожалению, мы не в Греции, Франции или Индии, где присутствуют массовые левые движения — мы не можем захватить либеральное, буржуазное толкование слова демократия, которое в первую очередь о выборах и в самую последнюю о демократии, как сути.
Хотим мы того или нет, пока у нас нет культурной гегемонии — каждый демократический лозунг в массовой повестке станет лозунгом о выборах.
Мы имеем два непопулярных словосочетания — «диктатура пролетариата» и «прямая демократия», одно из которых навязать не получиться из-за недостаточного популизма термина и из-за его игнорирования выборного процесса, а второй не сможет выиграть конкурентную борьбу на данном этапе из-за слабости левой. Оба эти термина, впрочем, эту слабость поддерживают.
Так левые возвращаются к мелкобуржуазному вопросу за который они ругают демократическую молодежь. Вопрос выбора представительства есть наиострейшая форма вопроса сегодня в протестном поле. И мы не можем с этим сделать ничего.
Левые, вас это устраивает?
т. Вязбук